Поделиться
«Самарская лука» – одно из красивейших и чудесных мест в России. Так устроил Господь, что Волга здесь в срединном своём течении делает крутой разворот и кольцом обнимает «Жигулёвские горы». Это – «горная страна в миниатюре» – с крутыми склонами и причудливыми скалами, глубокими оврагами и широкими плоскодонными долинами. «Жигули» – край удивительных природных контрастов, где по соседству уживаются таёжные и пустынные обитатели, жители лесов и каменистых степей, скалистых обнажений и разнотравных лугов. Во все времена «Самарская лука» притягивает и дивной красотой, и многими тайнами, которые до сих пор разгадывают всевозможные учёные и исследователи. А в тридцатые годы прошлого века в этих заповедных местах, возле села «Гаврилова Поляна», начали возводить роскошную правительственную дачу.
Однако подоспел тридцать седьмой год и чья-то незаурядная фантазия превратила это правительственное великолепие в инвалидный лагерь для заключённых, оставив ему старое лирическое название местности – «Гаврилова Поляна». Здание дачи стало административным корпусом, а вокруг него наскоро построили десяток деревянных бараков, баню и ещё кое-какие хозяйственные сараи. Всё это обнесли оградой с вышками для охраны. Правительственное сооружение превратилось в захудалый лагерь для провинившихся перед правительством людей – особенный «лагерный пункт номер один».
Большая часть заключенных сидела по статье 58-10. «Доходяги», как неофициально звали насельников, были заняты кое-какой посильной работой, и поскольку проку от них не было, кормили их плохо. По свидетельству одного заключённого – «…лагерь заброшенный, почти не кормят». Уголовников было мало. Все сидели вперемежку. Обстановка была удушающая. Заключённым, которых в бараке находилось около двухсот человек, отводилась даже не «гулаговская» норма в два квадратных метра на человека, а гораздо меньше. Многие заключённые спали на голых досках, матрацы с соломой считались роскошью, а бараки были наполнены клопами и вшами. Иные бараки так были заражены насекомыми, что не помогали даже четырёхдневные серные окуривания, а если летом «зэки» уходили спать на землю – клопы ползли за ними и настигали их там. Вшей с белья «зэки» вываривали в своих обеденных котелках. При этом лагерь на «Гавриловой Поляне» исполнял роль своеобразного «санатория», сюда отправляли не всех заключённых, а лишь тех, у кого были какие-то серьёзные лёгочные болезни, вроде туберкулёза, или инвалидов, с больными, отёкшими, покрытыми язвами ногами. Много было инвалидов, без руки, или ноги. Сюда же из других лагерей переводили и просто больных в ослабленном состоянии.
В сентябре 1953 года в лагерь для больных и инвалидов был переведён из «Каргопольлага» заключённый священник Иоанн Крестьянкин, в будущем архимандрит Псково-Печерского монастыря, один из самых известных старцев России.
Для многих сидельцев в «инвалидном» лагере на «Гавриловой Поляне» отец Иоанн Крестьянкин стал настоящим светом в казавшейся беспросветной жизни. Постепенно отец Иоанн приступил и тут к негласному духовничеству.